Цитаты из книги автора 

Николай Черкашин

 Адмирал Колчак

Множество семейств осевших в Севастополе отставных солдат и матросов, большей частью из бомбардиров давно минувшей войны, освоили каменистый склон, как смогли, настроили домиков-мазанок, налепили двориков с подпорами, насадили в долбленых ямах яблонь, абрикосовых, вишневых, грушевых, персиковых, ореховых деревьев и, похоже, вполне примирились с неудобствами косогора.

Начальник полярного или арктического предприятия, конечно, должен иметь полную власть над всеми частями его и участниками; но власть тогда только власть, когда она существует реально; власть же юридическая в подобных делах бессмысленна и является на практике совершенной фикцией.

жили в Бомборах люди. Множество семейств осевших в Севастополе отставных солдат и матросов, большей частью из бомбардиров давно минувшей войны, освоили каменистый склон, как смогли, настроили домиков-мазанок, налепили двориков с подпорами, насадили в долбленых

Американские астронавты, отправляясь в космические полеты, будут приходить в музей, чтобы погладить на счастье шляпу Зворыкина — такая уж завелась среди них примета.

Большевистские агитаторы, среди которых был партийный эмиссар Ю. Гавен, которому Я. Свердлов дал личное напутствие — «превратить Севастополь в Кронштадт юга»

Сталин смог отчасти восстановить страну в ее прежних границах, но только после того, как истребил тех, кто расчленил державу, — партию старых большевиков.

Черчилль был прав, назвав запломбированный пульман, набитый большевистскими эмиссарами, «вагоном с чумой».

В жилах обоих текла горячая кровь: у Колчака — казачья, у Черчилля — пиратская (его предок, некий капитан Черчилль, женился на правнучке знаменитого корсара и мореплавателя Фрэнсиса Дрейка).

Сталин смог отчасти восстановить страну в ее прежних границах, но только после того, как истребил тех, кто расчленил державу, — партию старых большевиков.

Итак, отречение русского царя, добытое каким-то темным путем, состоялось. И первой же страной, которая признала Временное правительство, были Соединенные Штаты Америки, чей чрезвычайный посол сенатор Рут так настойчиво зазывал адмирала Колчака за океан перед стратегической операцией на Босфоре, которую русский флот и русские войска, не разложенные пока до конца большевиками, еще в состоянии были провести летом семнадцатого. И Керенский, и его зарубежные кукловоды уже угадывали в Колчаке будущего российского вождя — Верховного правителя России. Колчак и Корнилов в глазах Керенского — самые вероятные военные диктаторы, и самые опасные политические соперники. Он так боялся обоих, что едва не попал в лапы третьей силы — большевиков. Прежде всего он спровадил Колчака — подальше, в Америку, а в августе подставил и второго соперника — генерала Корнилова, спровоцировав так называемый военный путч.